Стихи о войне

помню была тема на тр,а сдесь нет.
решил исправить

М. А. Светлов, «Итальянец».

Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца, —
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый...

Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?

Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!

Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!

Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.

Разве среднего Дона излучина
Иностранным ученым изучена?
Нашу землю — Россию, Расею —
Разве ты распахал и засеял?

Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного...

Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю — и нет справедливости
Справедливее пули моей!

Никогда ты здесь не жил и не был!..
Но разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застекленное в мертвых глазах...

1943 г.

Александр Твардовский
Дом бойца

Столько было за спиною
Городов, местечек, сел,
Что в село свое родное
Не заметил, как вошел.

Не один вошел — со взводом,
Не по улице прямой -
Под огнем, по огородам
Добирается домой…

Кто подумал бы когда-то,
Что достанется бойцу
С заряженною гранатой
К своему ползти крыльцу?

А мечтал он, может статься,
Подойти путем другим,
У окошка постучаться
Жданным гостем, дорогим.

На крылечке том с усмешкой
Притаиться, замереть.
Вот жена впотьмах от спешки
Дверь не может отпереть.

Видно знает, знает, знает,
Кто тут ждет за косяком…
«Что ж ты, милая, родная,
Выбегаешь босиком?..»

И слова, и смех, и слезы -
Все в одно сольется тут.
И к губам, сухим с мороза,
Губы теплые прильнут.

Дети кинутся, обнимут…
Младший здорово подрос…
Нет, не так тебе, родимый,
Заявиться довелось.

Повернулись по-иному
Все надежды, все дела.
На войну ушел из дому,
А война и в дом пришла.

Смерть свистит над головами,
Снег снарядами изрыт.
И жена в холодной яме
Где-нибудь с детьми сидит.

И твоя родная хата,
Где ты жил не первый год,
Под огнем из автоматов
В борозденках держит взвод.

- До какого ж это срока, -
Говорит боец друзьям, -
Поворачиваться боком
Да лежать, да мерзнуть нам?

Это я здесь виноватый,
Хата все-таки моя.
А поэтому, ребята, -
Говорит он, — дайте я…

И к своей избе хозяин,
По-хозяйски строг, суров,
За сугробом подползает
Вдоль плетня и клетки дров.

И лежат, следят ребята:
Вот он снег отгреб рукой,
Вот привстал. В окно — граната,
И гремит разрыв глухой…

И неспешно, деловито
Встал хозяин, вытер пот…
Сизый дым в окне разбитом,
И свободен путь вперед.

Затянул ремень потуже,
Отряхнулся над стеной,
Заглянул в окно снаружи -
И к своим: — Давай за мной…

А когда селенье взяли,
К командиру поскорей:
- Так и так. Теперь нельзя ли
Повидать жену, детей?..

Лейтенант, его ровесник,
Воду пьет из котелка.
- Что ж, поскольку житель местный…-
И мигнул ему слегка. -

Но гляди, справляйся срочно,
Тут походу не конец. -
И с улыбкой: — Это точно, -
Отвечал ему боец…

Константин Симонов

АТАКА
Когда ты по свистку, по знаку,
Встав на растоптанном снегу,
Готовясь броситься в атаку,
Винтовку вскинул на бегу,

Какой уютной показалась
Тебе холодная земля,
Как все на ней запоминалось:
Примерзший стебель ковыля,

Едва заметные пригорки,
Разрывов дымные следы,
Щепоть рассыпанной махорки
И льдинки пролитой воды.

Казалось, чтобы оторваться,
Рук мало — надо два крыла.
Казалось, если лечь, остаться —
Земля бы крепостью была.

Пусть снег метет, пусть ветер гонит,
Пускай лежать здесь много дней.
Земля. На ней никто не тронет.
Лишь крепче прижимайся к ней.

Ты этим мыслям жадно верил
Секунду с четвертью, пока
Ты сам длину им не отмерил
Длиною ротного свистка.

Когда осекся звук короткий,
Ты в тот неуловимый миг
Уже тяжелою походкой
Бежал по снегу напрямик.

Осталась только сила ветра,
И грузный шаг по целине,
И те последних тридцать метров,
Где жизнь со смертью наравне!
1942г.

Юлия Друнина

ТЫ ВЕРНЕШЬСЯ

Машенька, связистка, умирала
На руках беспомощных моих.
А в окопе пахло снегом талым,
И налет артиллерийский стих.
Из санроты не было повозки,
Чью-то мать наш фельдшер величал.

...О, погон измятые полоски
На худых девчоночьих плечах!
И лицо - родное, восковое,
Под чалмой намокшего бинта!..

Прошипел снаряд над головою,
Черный столб взметнулся у куста...

Девочка в шинели уходила
От войны, от жизни, от меня.
Снова рыть в безмолвии могилу,
Комьями замерзшими звеня...

Подожди меня немного, Маша!
Мне ведь тоже уцелеть навряд...

Поклялась тогда я дружбой нашей:
Если только возвращусь назад,
Если это совершится чудо,
То до смерти, до последних дней,
Стану я всегда, везде и всюду
Болью строк напоминать о ней -
Девочке, что тихо умирала
На руках беспомощных моих.

И запахнет фронтом - снегом талым,
Кровью и пожарами мой стих.

Только мы - однополчане павших,
Их, безмолвных, воскресить вольны.
Я не дам тебе исчезнуть, Маша, -
Песней
возвратишься ты с войны!

На пригорке - полынь, васильки и чабрец,
Свежий ветер ерошит мне стрижку.
На пригорке сидим только я и отец.
Гордость так распирает парнишку!
Мне отец рассказал, как он здесь воевал,
Показал и окопы, и ДЗОТы.
Всё травой поросло, где шёл огненный вал,
Натолкнувшись на стойкость пехоты.
Здесь у самой реки остановлен был танк,
И Витюха с седым старшиною,
Развернув к немцам дуло, ударили так,
Что их сдуло ударной волною.
Тут убит был Андрей, там - Иван и Сергей,
Зацепило здесь рыжего Мишку.
И лежали они среди русских полей,
Свежий ветер ерошил им стрижку.
И когда говорят, мол, пора поменять
Отношенье к победному маю,
Я всегда вспоминаю тех славных ребят,
И пригорок я тот вспоминаю.
Не забыть мне во веки отцовский рассказ,
Не забыть горький запах полыни.
Восемнадцать им было, и в этом весь сказ!
Восемнадцать осталось поныне.

Отлично!!! А чьи стихи?

Лёш, не знаю чьи.

Ну, если разрешено выкладывать не свои, тогда вот несколько фронтовых зарисовок, которые лично меня сильно зацепили. Написаны они были во время войны, разными авторами.

* *
С парнем на военные дела
молодая партизанка шла.
Парень незаметно для людей
лишнюю гранату выдал ей.
А она, лишь стих в лесу привал,
в кобуру к нему, пока он спал,
сунула, подкравшись в темноте,
полную обойму для ТТ.
(с) В. Сикорский. 1942 год

* *
На фронте не сойдешь с ума едва ли,
Не научившись сразу забывать.
Мы из подбитых танков выгребали
Всё, что в могилу можно закопать.
Комбриг уперся подбородком в китель.
Я прятал слезы. Хватит. Перестань.

А вечером учил меня водитель
Как правильно танцуют падэспань.
(с) Ион Деген Лето 1944

* *
Случайный рейд по вражеским тылам.
Всего лишь взвод решил судьбу сраженья.
Но ордена достанутся не нам.
Спасибо, хоть не меньше, чем забвенье.

За наш случайный сумасшедший бой
Признают гениальным полководца.
Но главное – мы выжили с тобой.
А правда – что? Ведь так оно ведется.
(с) Ион Деген Сентябрь 1944

* *
Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.

Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит.
(с) Ион Деген декабрь 1944

* * *
Зияет в толстой лобовой броне
Дыра. Броню прошла насквозь болванка.
Мы ко всему привыкли на войне.
И всё же возле замершего танка
Молю судьбу:
когда прикажут в бой,
Когда взлетит ракета, смерти сваха,
Не видеть даже в мыслях над собой
Из этой дырки хлещущего страха.
Ноябрь 1944

Предпоследний читал ранее, тоже зацепило. Хорошая подборка!

УДАЧА

Под Кирка-Муола ударил снаряд
В штабную землянку полка.
Отрыли нас. Мёртвыми трое лежат,
А я лишь контужен слегка.

Удача. С тех пор я живу и живу,
Здоровый и прочный на вид.
Но что, если всё это не наяву,
А именно я был убит?

Что, если сейчас уцелевший сосед
Меня в волокуше везёт
И снится мне сон мой, удачливый бред,
Лет эдак на двадцать вперёд?

Запнётся товарищ на резком ветру,
Болотная чвякнет вода,—
И я от толчка вдруг очнусь — и умру,
И всё оборвется тогда.

Мне снился сон - меня нашли в воронке.
По косточкам подняли из земли.
Мне снился сон - приходит похоронка
К той девочке, с которой мы росли.

И я подымаюсь с винтовкой в руке.
Со ржавою кровью на ржавом штыке.
Последний окопчик, последний покой.
Дойти до могилы - Последний мой бой.

Мне снился сон - меня не опознали,
Мой медальон был пулею разбит.
Мне снился сон - осколки доставали.
Из сердца моего - куска земли.

Кровавое солнце над лесом встает.
И рота за ротой на небо идет.
Пробитые каски, на ребрах бинты.
Истлевшие письма - живые мечты.

Мне снился сон, где мы дойти сумели -
Землей в крови. И кровь на сапогах.
Мне снился сон, что, умирая телом.
Мы пробуем душой атаковать.

Мне снился сон - наш взвод встает из праха.
И где-то слышен погребальный стон.
Мне снился сон - не знающие страха,
Мы знаем ужас безымянных похорон.

И черные кости в замерзших руках...
Лежим мы повзводно в сосновых гробах...
Патроны в подсумках, в глазницах вода.
Я без вести павший обычный солдат...

Мне снился сон...

И вечный бой.
Покой нам только снится.
И пусть ничто
не потревожит сны.
Седая ночь,
и дремлющие птицы
качаются от синей тишины.

И вечный бой.
Атаки на рассвете.
И пули,
разучившиеся петь,
кричали нам,
что есть еще Бессмертье...
... А мы хотели просто уцелеть.

Простите нас.
Мы до конца кипели,
и мир воспринимали,
как бруствер.
Сердца рвались,
метались и храпели,
как лошади,
попав под артобстрел.

...Скажите... там...
чтоб больше не будили.
Пускай ничто
не потревожит сны.
...Что из того,
что мы не победили,
что из того,
что не вернулись мы?...

Иосиф Бродский

Мой сын не играет в войну:
- Зачем мне стрелять по ним, папа?
Вот лошадь, медведь косолапый -
Ведь я их ни в чем не виню...

А мальчики звонкой гурьбой,
Грядущее путая с прошлым,
Друг друга убив понарошку,
Ожив, снова ринулись в бой...

Азарт, трескотня -... пулемет?
Хлопки, фейерверки -... гранаты?
Когда ж посуроветь ребята
Успели?..
Джида вновь цветет,

Но парень обветрен и хмур
На фото в темнеющей раме.
Вернувшийся в "Черном тюльпане",
Мой сын не играет в войну.

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

Майский дождь стучит по крыше.
Гром раскалывает тишь,
Словно фронт далёкий слышу,
Затаился, словно мышь.

Скакуном несётся время
И мелькает день за днём,
Кто-то сзади дышит в темя:
- В плен живых мы не берём!

Вновь подходит эта дата -
День победы - счастья миг,
В этот день мы все солдаты,
Вновь примкнут к винтовке штык.

Ураганом пронесётся
Прошлых дней военных быль,
Фронтовик наш не сдаётся,
Опираясь на костыль.

Пусть трудна его дорога,
Сквозь шипы проложен путь,
Пусть в душе его тревога,
Хочется вперёд взглянуть.

Отворить скорей оконце,
Хоть и катится слеза,
Всё равно ведь выйдет солнце
И закончится гроза.

Ян Бруштейн
СУХАРИ

А бабушка сушила сухари,
И понимала, что сушить не надо.
Но за её спиной была блокада,
И бабушка сушила сухари.

И над собой посмеивалась часто:
Ведь нет войны, какое это счастье,
И хлебный рядом, прямо за углом…
Но по ночам одно ей только снилось –
Как солнце над её землей затмилось,
И горе, не стучась, ворвалось в дом.

Блокадный ветер надрывался жутко,
И остывала в памяти «буржуйка»…
И бабушка рассказывала мне,
Как обжигала радостью Победа.
Воякой в шутку называла деда,
Который был сапёром на войне.

А дед сердился: «Сушит сухари!
И складывает в наволочку белую.
Когда ж тебя сознательной я сделаю?»
А бабушка сушила сухари.

Она ушла морозною зимой.
Блокадный ветер долетел сквозь годы.
Зашлась голодным плачем непогода
Над белой и промёрзшею землей.

«Под девяносто, что ни говори.
И столько пережить, и столько вынести».
Не поднялась рука из дома вынести
Тяжёлые ржаные сухари.